Константин Паустовский. Случилось это на Оке, вблизи Рязани, около наплавного моста.
Я перешел по мосту на луговой берег, на пески. От нагретой лозы пахло вялой сладостью. По Оке нехотя проплывало отраженное небо, все в летних белых облаках.
На песчаном пляже сидел человек с сизым затылком, в черном френче и сапогах. Рядом с ним лежал портфель, раздувшийся от бумаг, как откормленный кот.
Посреди реки купались, рыча и повизгивая, два человека.
Неожиданно сидевший на берегу человек сердито закричал:
– Эй, товарищи! Закругляйте купаться!
– Мгновенно, товарищ начальник! – бодро крикнул в ответ молодой человек.
– Лимит времени прошу соблюдать! – снова прокричал человек в черном френче.
Солнце в моих глазах померкло от этих слов. Я как-то сразу ослеп и оглох. Я уже не видел блеска воды, воздуха, не слышал запаха клевера, смеха белобрысых мальчишек, удивших рыбу с моста.
Мне стало даже страшно. Что это? – спрашивал я себя. Шутит ли этот человек или говорит всерьез? Если всерьез, то это отвратительно, а если шутит, то это еще отвратительнее.
Я подумал: до какого же холодного безразличия к своей стране, к своему народу, до какого невежества и наплевательского отношения к истории России, к ее настоящему и будущему нужно дойти, чтобы заменить живой и светлый русский язык речевым мусором.