Как всякий любящий родитель и человек с высшим образованием, я принципиально против ЕГЭ. Мне эта идея представляется адской смесью американской преподавательской методики и нашего, как писал Александр Блок, скифского и азиатского склада ума. Невозможно впрячь коня и трепетную лань в одну повозку. Боюсь, что тем, кто оканчивает школу сегодня, придется опять наверстывать упущенное.
Я не школьный учитель и не профессор кафедры. Я просто мама и тетя. Моему старшему ребенку 20 лет. Он уже, слава богу, учится в университете. А вот племяннице — 14, младшему сыну — 10, и им еще предстоит столкнуться с ЕГЭ. Так мы в десять рук, начиная с бабушки, пытаемся впихнуть в них настоящие знания. Чтобы дети представляли себе, что такое усеченная пирамида, вписанная в конус, и что именно думала Анна Каренина, уходя от своего мужа к Вронскому.
Как всякий любящий родитель и человек с высшим образованием, я принципиально против ЕГЭ. Мне эта идея представляется адской смесью американской преподавательской методики и нашего, как писал Александр Блок, скифского и азиатского склада ума. Невозможно впрячь коня и трепетную лань в одну повозку. Боюсь, что тем, кто оканчивает школу сегодня, придется опять наверстывать упущенное.
Я не школьный учитель и не профессор кафедры. Я просто мама и тетя. Моему старшему ребенку 20 лет. Он уже, слава богу, учится в университете. А вот племяннице — 14, младшему сыну — 10, и им еще предстоит столкнуться с ЕГЭ. Так мы в десять рук, начиная с бабушки, пытаемся впихнуть в них настоящие знания. Чтобы дети представляли себе, что такое усеченная пирамида, вписанная в конус, и что именно думала Анна Каренина, уходя от своего мужа к Вронскому.
Несколько дней назад я разговаривала с директором одной из московских школ и с профессором Бауманки. Два умных человека в один голос заявили, что век ЕГЭ недолог. Он просуществует несколько лет как шанс для учеников из провинции и неблагополучных семей. Глядишь, за это время и отыщется среди них новый Ломоносов. Иначе им не пробиться в государственные, то есть бюджетные, но статусные заведения. Но меня пугают совершенно золотые результаты единого государственного экзамена в южных республиках РФ.
В итоге, я уверена, все вернется на круги своя, к нормальным экзаменам, которые сдаются отдельно в школе, отдельно в институте. Возможно, с некоторой дифференциацией. Хочется надеяться, что дети-гуманитарии не будут сдавать органическую химию, а дети, склонные к физмату, — писать сочинение по сложнейшему произведению Толстого «Война и мир». Ведь когда говорят, что «Война и мир» — подходящее чтение для школьников, это вранье бессовестное.
Возврат к прежней системе неизбежен. Иначе мы придем к чудовищному расслоению в обществе. Уже не только в материальном смысле, но и в плане доступности образования. Произойдет то, что имело место в Лондоне в конце XVIII — начале XIX века. Именно об этом написан «Пигмалион» Бернарда Шоу. Помните профессора Хиггинса и его цветочницу Элизу Дулиттл? Один социальный слой вообще не понимал языка другого. Об этом написал и Василий Аксенов в романе «Остров Крым».
ЕГЭ в принципе не способен создать информационно-предметное поле, находясь в котором люди друг друга понимают. Приводя в пример американские стандарты, мы забываем о том, что Соединенные Штаты создавались эмигрантами с нуля. У США нет многовекового культурного остова.
Не страдая ни русофобией, ни русофильством, я хочу сказать, что русский язык — это то, на чем пока еще держится наше общество. В Америке тоже один государственный язык. Каждая культура привнесла свои традиции, свой язык, свою кухню, но все это как бы поверх, находится во внеязыковом пространстве. В нашем случае язык не только средство коммуникации, но и набор культурных кодов. У нас, как и во многих европейских странах, он выполняет больше функций. Мы не только друг друга по-русски посылаем за хлебом или к чертовой матери, но и существуем в этой языковой среде. И поэтому никакие тесты не спасут нас решительно никогда. В России языком мало владеть, его надо знать.
А нынешний как бы апгрейд — то же, что переименование милиции в полицию, чтобы хоть немного сдержать коррупцию. Увы, в случае с ЕГЭ даже эта цель не была достигнута. Что неудивительно. Ведь школьники списывают, списывали и будут списывать. Достаточно прочитать детскую книгу Льва Кассиля «Кондуит и Швамбрания», чтобы в этом убедиться. Там прекрасно изложены технологии списывания контрольных. И то, что сейчас эти контрольные списываются из социальной сети «ВКонтакте» и фотографируются на мобильный телефон, решительно ничего не меняет. Они приносят на экзамен два телефона вместо одного. Молодые, изворотливые и смелые умы найдут лазейку.
Контролировать списывание можно, только посадив всех учеников в подвал Шлиссельбургской крепости, обыскав и переодев их в арестантские робы. И гимназисты, и школяры, и университетские ученики списывали всегда. ЕГЭ тут или что-то другое — ни один из способов контроля никогда не будет для этого помехой.
А ЕГЭ никакого подтверждения образованию не дает. Он лишь прививает эти обезьяньи навыки и затачивает под определенные тестовые системы. К чтению, например, того же Блеза Паскаля или Эразма Роттердамского все эти вопросы-ответы никакого отношения не имеют. Эти великие люди создавали свои великие теоремы и писали свои великие романы не для того, чтобы кто-то когда-то отметил их галочкой, а для того, чтобы мы с их помощью лучше понимали жизнь. Единый государственный экзамен решительно не дает нам такой возможности.
Автор: Татьяна Устинова. http://www.itogi.ru/kultura-text/2011/25/166436.html
