Наиболее полно воссоздать картину исторических событий прошлого, рассмотреть её во всех деталях, увидеть с разных точек зрения помогают мемуары непосредственных участников происшествий.
Князь Сергей Михайлович Голицын
в книге «Записки уцелевшего» делится воспоминаниями о гражданской войне, о судьбах дворян после революции.
*
1918 год. «В Москве наступил голод. Хлеб подавался у нас маленькими кусочками, и то с мякиной. Повар Михаил Миронович приноровился печь котлеты из мелко рубленных картофельных очисток; тарелки по-прежнему разносили между обедающими лакеи Антон и Никита. А Глеб, уличенный в воровстве продуктов, ушел, но продолжал жить с семьей в подвале дома; говорили, что он заделался большевиком».
Разве не интересная деталь : голод, есть нечего, а повар содержится при кухне, и лакеи разносят тарелки господам. Каково им было всё потерять в один миг? Отсюда и их судьбы:
Над Доном угрюмым идём эскадроном,
На бой вдохновляет Россия-страна.
Раздайте патроны, поручик Голицын,
Корнет Оболенский, седлайте коня.
Ах, русское солнце - великое солнце,
Корабль «Император» застыл, как стрела...
Поручик Голицын, а может, вернёмся?
Зачем нам, поручик, чужая земля?
*
«Пейзажи Левитана и Поленова пришлось сменять на картошку».
Ценителей и яростных последователей здорового образа жизни порадует документальное подтверждение того факта, что голод и диета излечивают от некоторых болезней: «Острые французские соусы ушли в прошлое, и у бабушки «благодаря» скудной пище прекратились желудочные недомогания. Она выздоровела…».
Дворянские дети рвали молодую крапиву и выкапывали детскими лопаточками розетки одуванчиков. Повар поливал одуванчики уксусом и делал салат, а из крапивы варили щи.
*
Как восприняли простые люди смерть царя :
"Впечатление от гибели царя и его семьи было огромное. В церкви близ усадьбы отслужили панихиду. О такой же панихиде в селе Бёхове на Оке мне рассказывал впоследствии друг нашей семьи Д. В. Поленов, он говорил, что крестьяне тогда плакали. Да, наверное, по всей стране во многих церквах тайно и не очень тайно оплакивали мучеников".
А я тайно плакал по вечерам в подушку. Тогда во многих домах, и городских и деревенских, висели цветные лубочные портреты царя, царицы, прелестных царевен в белых платьях, хорошенького мальчика в матроске. Наряду с иконами они служили украшением крестьянских изб.
Миллионы мальчишек, и я в том числе, боготворили наследника, который был старше меня всего на четыре года. Ужас охватывал меня. Убийства на войне были мне понятны. Но как поднялась рука на милого мальчика, на юных красавиц?! Все вокруг — и молодые и старые — ужасались, негодовали, иные плакали. Много спустя я узнал, что среди палачей не было русских, стреляли латыши и евреи.
С. Голицын. Записки уцелевшего.
