— Да вы читали ли хоть один роман отроду?
— Четыре читал.
— Удивительно; а больше уж не читаете?
— Нет; всё одно во всех повторяется.
— Как же одно во всех?
— А так, влюбился да женился; влюбился да застрелился; скучно уж очень.
— А страдания?
— Страдания всё от безделья.
Николай Лесков.
*
Действительно, что в этих романах интересного? Сплошные страдания на ровной почве. Дворяне-бездельники («Обреченный судьбой на постоянную праздность, я не делал решительно ничего». А.П. Чехов. Дом с мезонином) годами ходят вокруг женщины, вздыхают, страдают, переживают, пока в конце концов не наберутся храбрости: поцелуют однажды даме ручку где-нибудь в уединении, обнимут, после чего наступает неизбежное расставание (иначе что за роман?), и дальше тоска по любимой преследует героя в течение всей его оставшейся праздной жизни.
Но давно когда-то верилось; помню, как я переживала, когда Жюльен Сорель тайком пожал руку госпоже де Реналь, ночью, в саду, под бой часов, при муже, сидевшем рядом за столом! Как мы с подружкой в 9 классе обсуждали этот момент! Верили!
Всё выдумка! Никакого отношения к реальной действительности романы не имеют. На самом деле тот же Чехов, приезжая в какой-нибудь город, первым делом задавал вопрос: где находится ближайший публичный дом? Бывая в Москве, Чехов селился в «Славянском базаре», где сдавались номера… В общем, место с не очень хорошей репутацией. Зато никаких страданий! Поэтому и «Чайка» - комедия по жанру, как определил сам Чехов. Он смеялся над всеми этими «страданиями», розовыми соплями.
*
«Мисюсь, где ты?» - стонет и плачет мужчина.
«А еще реже, в минуты, когда меня томит одиночество и мне грустно, я вспоминаю смутно, и мало-помалу мне почему-то начинает казаться, что обо мне тоже вспоминают, меня ждут и что мы встретимся... Мисюсь, где ты?»
А.П. Чехов. Дом с мезонином.
*
„Здравствуй, одинокая старость! Догорай, бесполезная жизнь!“
«Говорят, Лаврецкий посетил тот отдаленный монастырь, куда скрылась Лиза, — увидел ее. Перебираясь с клироса на клирос, она прошла близко мимо него, прошла ровной, торопливо-смиренной походкой монахини — и не взглянула на него; только ресницы обращенного к нему глаза чуть-чуть дрогнули, только еще ниже наклонила она свое исхудалое лицо — и пальцы сжатых рук, перевитые четками, еще крепче прижались друг к другу. Что подумали, что почувствовали оба? Кто узнает? Кто скажет? Есть такие мгновения в жизни, такие чувства... На них можно только указать — и пройти мимо».
И.С. Тургенев. Дворянское гнездо.
*
Лесков прав.
