Ее звали Анна. А его – Ферапонт.
Ферапонт – это Андрей Ферапонтов, ее муж, с которым прожила 24 года. На следующий год – серебряная свадьба.
Жили по-разному: и хорошо, и плохо, и совсем никуда. С возрастом противоречия не сглаживаются, а, наоборот, усугубляются. Они усугубились до того, что Ферапонт перестал спокойно разговаривать. Все время визжал, как подрезанная свинья, точнее – кабан. Видимо, Анна его раздражала.
*
Анна послушала этот визг и смылась на дачу. Сначала на день, потом на неделю, а потом осела и просто стала жить в доме на земле.
*
Путешествовать Анна не любила. Ездить с Ферапонтом, постоянно преодолевать его плохое настроение – себе дороже. А отправиться одной – тоска.
*
В привычной трудовой жизни для тоски не оставалось времени. Она вела четыре палаты. Научилась быстро ходить и быстро разговаривать.
*
Если разобраться, то в ее жизни все не так плохо. Муж хоть и орет, но существует на отдельно взятой территории.
Сын – способный компьютерщик, живет в Америке, под Сан-Франциско. Имеет свой дом в Силиконовой долине. Женат на ирландке.
Дочь – студентка медицинского института. Живет у мальчика. Но сейчас все так живут. Раньше такое считалось позором, сейчас – норма.
*
Получается, что у Анны есть все: муж, двое детей, работа, деньги. Чего еще желать? Но по существу у нее – только больные, которые смотрят, как собака Найда. Анна спит в холодной пустой постели, и по ней бегает мышь. Вот итог ее двадцатичетырехлетней жизни: пустой дом и домовой в подвале. А что дальше? То же самое.
*
Иногда по выходным приезжали родственники: Ферапонт на машине и дочка с женихом – тоже на машине.
Усаживались за стол. Какое-то время было тихо, все жевали, наслаждаясь вкусом. Дочь ела мало, буквально ковырялась и отодвигала. Она постоянно худела, организм претерпевал стресс. От внутреннего стресса она была неразговорчива и высокомерна.
Анна лезла с вопросами, нервничала, говорила неоправданно много, заискивала всем своим видом и голосом. Хотела им нравиться, хотела подольше задержать. Журчала, как весенний ручей.
– Помолчи, а? – просил Ферапонт и мучительно морщился. – Метешь пургу.
Марине (домашняя помощница по хозяйству) было обидно за свою хозяйку. Так и хотелось что-нибудь сказать этой дочке, типа: «А кто тебя такой сделал? Ты должна матери ноги мыть и воду пить...» Но Марина сдерживалась, соблюдала табель о рангах.
Марина отмечала: родственники вели себя как посторонние люди. Даже хуже, чем посторонние. С чужими можно найти больше точек соприкосновения.
*
Родственники садились в машины и были уже не здесь. Взгляд Анны их цеплял, и царапал, и тормозил.
Стук машинной дверцы, выхлоп заведенного мотора – и аля-улю... Нету. Только резкий запах бензина долго держится на свежем воздухе. Навоняли и уехали.
