Вопросы, которые поставили А.И.Герцен и Н.Г.Чернышевский в далеком прошлом, сегодня волнуют нас ничуть не меньше. Сколько гениальных умов билось над их решением! Классический пример дискуссии по этому поводу представлен в переписке Л.Н.Толстого и П.А.Столыпина.
Два великих титана играли не самую маленькую роль в «обустройстве» России. Л.Н.Толстой считал упразднение частной собственности на землю делом первостепенной важности, о чем написал в своем письме Петру Аркадьевичу Столыпину:
«…Нужно уничтожить вековую, древнюю несправедливость… Несправедливость состоит в том, что как не может существовать права одного человека владеть другим (рабство), так не может существовать права одного, какого бы то ни было человека, богатого или бедного, царя или крестьянина, владеть землею как собственностью.
Земля есть достояние всех, и все люди имеют одинаковое право пользоваться ею».
Письмо было длинное, страстное, убеждающее. Но Столыпин на него не ответил. Он придерживался совершенно иной точки зрения, а переубеждать Толстого считал бессмысленным делом. Вскоре Толстой вновь обратился к Столыпину: «Очень сожалею, что вы не обратили внимания на мое письмо».
На этот раз Столыпин ответил:
«Лев Николаевич…Не думайте, что я не обратил внимания на Ваше первое письмо. Я не мог на него ответить, потому что оно меня слишком задело. Вы считаете злом то, что я считаю для России благом. Мне кажется, что отсутствие «собственности» на землю у крестьян создает все наше неустройство.
Природа вложила в человека некоторые врожденные инстинкты, как-то: чувство голода, половое чувство и т.п., и одно из самых сильных чувств этого порядка – чувство собственности. Нельзя любить чужое наравне со своим и нельзя обхаживать, улучшать землю, находящуюся во временном пользовании, наравне со своею землею.
Искусственное в этом отношении оскопление нашего крестьянина, уничтожение в нем врожденного чувства собственности, ведет ко многому дурному и, главное, к бедности.
А бедность, по мне, худшее из рабств…
Смешно говорить этим людям о свободе, или о свободах. Сначала доведите уровень их благосостояния до той по крайней мере наименьшей грани, где минимальное довольство делает человека свободным.
А это достижимо только при свободном приложении труда к земле, т.е. при наличии права собственности на землю…Теперь я не вижу цели у нас в России сгонять с земли более развитой элемент землевладельцев и, наоборот, вижу несомненную необходимость облегчить крестьянину законную возможность приобрести нужный ему участок земли в полную собственность…
Впрочем, не мне Вас убеждать, но я теперь случайно пытаюсь объяснить Вам, почему мне казалось даже бесполезным писать Вам о том, что Вы меня не убедили. Вы мне всегда казались великим человеком, я про себя скромного мнения. Меня вынесла на верх волна событий – вероятно на один миг! Я хочу все же этот миг использовать по мере моих сил, пониманий и чувств на благо людей и моей родины, которую люблю, как любили ее в старину. Как же я буду делать не то, что думаю и сознаю добром? А Вы мне пишете, что я иду по дороге злых дел, дурной славы и главное греха. Поверьте, что ощущая часто возможность близкой смерти, нельзя не задумываться над этими вопросами, и путь мой мне кажется прямым путем. Сознаю, что все это пишу Вам напрасно – это и было причиною того, что я Вам не отвечал…
Простите.
Ваш П.Столыпин».
Это письмо Столыпина долгое время было недоступным, оно было напечатано только однажды в так называемом «Юбилейном сборнике» в1928 году. От нас скрывали такое послание! В каждой строчке письма Столыпина чувствуется ритм его любящего родину сердца. Какой образованный, интеллигентный человек, как тактично он разговаривает с Толстым! Как скромен! Иногда мне кажется, что мужчины такого типа остались в прошлом. Будучи учителем литературы, я считала, что Толстой во всем прав. В споре с царским министром Столыпиным он должен быть – не может не быть! – прав. Теперь я полностью на стороне Столыпина. Нам, нынешним, легче судить, потому что живем на сто лет позже, а это значит, что история сама уже расставила точки и многое доказала нам на наших ошибках. Романтизм Толстого побежден реализмом Столыпина.
Личность царского министра выходила за рамки человеческих возможностей во всей его деятельности. Чего стоит хотя бы разговор Столыпина с царем, о котором я прочитала в книге Валентина Пикуля «Нечистая сила»: «Вся наша беда в том, что мужик уже не представляет землю своею. Столетьями над ним довлело общинное землевладение. Я делаю ставку на сильных! Слабый, ленивый и спившийся пускай подохнет – мне плевать на его прозябание. Мне нужен крепкий, деловитый и хитрый мужик-труженик, мужик-накопитель. Это будет русский фермер на единоличном хозяйстве, на закрепленной за ним земле, по примеру Американских Штатов.
Давно пора раздробить славянофильскую общину и дать мужику землю: возьми, вот это твое. Чтобы он почуял вкус ее, чтобы он сказал : «Моя земля, а кто ее тронет, на того я с топором пойду». Вот тогда в мужике проснутся инстинкты землевладельца, и все революционные доктрины разобьются о могучий пласт крестьянства, как буря о волнолом». Этот диалог Столыпина с царем как нельзя лучше продолжает склонять нас на сторону царского министра, а не Толстого.
Представьте, скольких бед удалось бы избежать народу, если бы Столыпина не застрелили в Киеве! Но не только своими здравыми рассуждениями оставил после себя след в истории Петр Аркадьевич Столыпин. Кое-что он успел все-таки сделать. Плодами его государственной деятельности были свободные поселения крестьян на просторах Сибири. Первопроходцам государство оказывало помощь, и результат не замедлил себя проявить: производство сельскохозяйственных продуктов выросло настолько, что Россия экспортировала их во все страны мира. А сливочное масло, к примеру, закупали все европейские страны, чтобы добавлять в производимое у себя масло для улучшения вкусовых качеств этого продукта.
Грустны мысли о «России, которую мы потеряли»… Кто виноват? Что делать? «Русь, куда ж несешься ты? Дай ответ. Не дает ответа».
Мнение комментатора : на одного "крепкого хозяина", "фермера", "гроссбауэра", "кулака" пришлась бы пара десятков лишившихся земли сельских люмпенов, у которых оставались бы две перспективы: вкалывать на разбогатевшего вчерашнего односельчанина "как негры на плантации" (а кулак, сам вылезший из мужиков, эксплуататор тот еще... все соки выжмет и никаких "угрызений совести" испытывать не будет - жизнь в "традиционном обществе", тем паче в застрявшей в средних веках российской деревне, всегда копейку стоила) либо ломануться в город и создать в его предместьях на множестве гектаров аналог бразильских "фавел", рассадников антисанитарии и уголовщины. Монархия и помещичье землевладение были исторически обречены, никакому эскулапу-Столыпину не было дано поднять со смертного одра эти полутрупы
