Рубрики
Вход на сайт

Вы здесь

06
окт
2021

«Давай, дочурка, уперед, дуй свое. Риск — благароднае дела».

«Давай, дочурка, уперед, дуй свое. Риск — благароднае дела», - такими словами всегда подбадривал свою дочурку Марк Гаврилович Гурченко.

Он вселил в дочурку веру в то, что она талантливая, что из неё выйдет хорошая артистка. А мама всегда говорила: "Ну, что ты, Марк, какая из Люси артистка. Она же некрасивая девочка". Нужно ли говорить, что отца Людмила Гурченко любила больше, чем мать. Отца она обожала. В книге воспоминаний "Моё взрослое детство" она пишет: "Я хочу попытаться рассказать о своем отце. Человеке сильном и слабом, веселом и трагичном, умном от природы и почти совсем неграмотном в сегодняшнем понимании слова «образование». Из прожитых семидесяти пяти своих лет сорок пять папа жил в городе, но так и не научился говорить грамотно. Город и цивилизация его как бы не коснулись. Люди, которые хоть раз общались с ним, встретив меня через время, всегда задавали один вопрос: «А как твой папа? Ну расскажи про своего папу…".

Трудно представить себе, как сложилась бы судьба актрисы,  если бы она прислушалась к советам матери и навсегда распрощалась с мечтой о кино. Став поистине Народной артисткой, она всегда с благодарностью вспоминала об отце.

Из воспоминаний Людмилы Гурченко  о съёмках в фильме режиссёра В. Меньшова «Любовь и голуби» (из книги «Люся, стоп!»):

«И вот первый кадр (это середина моей роли), — мы с Васей выходим из бара вдребезги пьяные и поем на весь пляж «Надежду». Раз дубль — не то. Два — еще больше не то. И все не то, не то, не то. Притихли мы с Михайловым. С ним еще едва знакомы. Живьем видим друг друга впервые.

Вокруг стоят любопытные отдыхающие. Они разочарованы, — что тут такого трудного? Прикинуться пьяным, пошататься и спеть…

Меньшов как ненормальный бегает по гальке, не чувствуя, что брюки по колено мокрые. А потом упал на гальку: «Это я, это я виноват! Ничего не могу придумать! Я, я, я ви-но-ват!»

Тут нужен абзац. Я снималась до этого много. Но чтобы режиссер вот так, открыто, кричал о своей беспомощности… Нет, не помню. Вот что-то из: «Ну-ка, артисты, еще раз», «ну, еще как-нибудь», «ну, вы же артисты!», «артисты, и не можете сыграть элементарного!», «милые, а за что ж вам деньги платят?», «слушайте, чему же вас там учили?» — вот это артистам хорошо знакомо. Есть и другие режиссеры. Но к ним надо попасть. А такое нечасто.

Меньшов полежал-полежал на гальке, посмотрел-посмотрел в небо и как вскочит, как затанцует, как захохочет: «Нашел! Нашел! Понял! Есть! Сюда!» Рабочие быстренько взбили кучу гальки. И я, пьяненькая, по этой гальке, из положения «стоя» сразу в положение «лежа» — шлеп! И вместе с текстом съезжаю прямо в крупный план: «Какие звезды на небе…» Неожиданно и смешно. А главное, «лежа» — оно ведь ближе к «любви».


Добавить комментарий