Грусть, печаль, тоска – синонимы с обобщающим словом «уныние». К сожалению, это постоянные спутницы нашей жизни. Их никто не просит в гости, их никто не ожидает, но они назойливо стучатся в двери. Не впускать?
Не впускать! Грустят, скучают герои Чехова: «Жизнь пропала!» Упиваются придуманной тоской поэты серебряного века. Тоскуют о возвышенном и несбыточном романтики. «Откуда напрашивается философский вывод, что жизнь состоит из слез, вздохов и улыбок, причем вздохи преобладают» (цитата: О Генри. «Дары волхвов»).
Не будем спешить с выводами! «Ударим» по синонимам «грусть, печаль, тоска» антонимом «радость»! Сама Библия подсказывает нам выбор между унынием и радостью, называя уныние тяжким грехом и призывая людей радоваться. В Святом Писании свыше восьмисот таких призывов. "Когда уже Бог взял на себя хлопоты восемьсот раз обратиться к нам с призывом радоваться и веселиться, то, вероятно, он очень хотел, чтобы мы научились радоваться и веселиться". (цитата: Елеонора Портер. «Поллианна»)
Учитесь радоваться жизни! Берите пример с детей: они радуются солнцу, дождю, снегу, петушку на палочке, мороженому, бабочке – в общем, всему на свете!
Поллианну, десятилетнюю девочку из книги Эленоры Портер «Поллианна», отец научил «игре в радость». Он, будучи бедным священником, нечасто имел возможность побаловать дочку. В рождественские праздники девочка надеялось, что кто-нибудь из благотворителей пришлёт ей куклу. И вот пришла посылка, в которой куклы не оказалось, но были... детские костыли. Благотворительница написала, что куклы у нее нет, но вот есть костыли - авось какому-нибудь ребенку пригодятся. Поллианна рыдала: какая радость может быть в костылях?! Получить в подарок костыли, когда мечтаешь о кукле! Но отец сказал дочери:
- Радуйся, что они никому из нас не понадобились!
Вот такие несложные правила у этой игры – «игры в радость».
Когда Поллианна осталась круглой сиротой («папочка улетел к маме на небеса»), девочку взяла к себе на воспитание её тётка Полли, «педантичная особа с суровым лицом и строгим взглядом».
Будучи богатой и проживая в огромном доме, она поместила племянницу в голой комнате на чердаке. Там не было даже зеркала, не то что картин на стенах.
Поллианна с тоской глядела на голую стену в том месте, где следовало висеть зеркалу.
— Нет, конечно, я даже рада, что тут нет зеркала, — спустя мгновение успокоилась она. — Теперь я не буду то и дело расстраиваться из-за своих веснушек.
Поллианна подошла к одному из окон и, поглядев на улицу, громко захлопала в ладоши.
— Ой, Нэнси! Я и не заметила сразу. Какие же отсюда видны замечательные деревья, и дома, и такой красивый шпиль на церкви, и река блестит, как серебро! Нэнси! Я и не думала, что из моей комнаты такой красивый вид! Я так рада, что тетя поселила меня здесь. Теперь мне действительно не нужны никакие картины!
И тут Нэнси вдруг разрыдалась.
***
А четверть часа спустя в маленькой каморке на чердаке одинокая девочка лежала, уткнувшись лицом в подушку, и тело ее сотрясалось от беззвучных рыданий.
— О, папочка, — сквозь слезы шептала она. — Я сейчас совсем не могу играть в нашу игру. Совсем не могу. Но, боюсь, даже ты не смог бы мне сказать, чему радоваться, когда спишь в темной страшной комнате, и еще совершенно одна.
