Разницу между словом «народ» и «население» объясняет писатель Сергей Алексеев в замечательной книге «Сорок уроков русского»:
«На предыдущем уроке я умышленно не использовал слово народ, и только по той причине, что власть перестала его так называть. Это знак, сигнал. Чаще всего используется характерный термин население страны, и оно, население, в последние годы неуклонно растет, о чем нам с радостью сообщают. Можно согласиться, население и впрямь растет - народ убывает. Населением называют тех, кого населяют на определенную территорию, садят на землю, а народом – тех, кто здесь народился, кто ведет свой род и помнит о своих предках. Чувствуете разницу?
Поэтому разделение темы, «Власть» и «Народ», на два урока чисто формально.
Ну, разве сумел бы Мавроди и ему подобные увлечь халявой и облапошить десятки тысяч наших сограждан, осознавай себя народ народом? Это когда на Руси жили на дармовщинку? Разве выдержал бы столь долгое и изощренное унижение? (Полицейские не зря называют потерпевших брезгливо - «терпилами»). Позволил бы обворовать себя, купившись на ваучер, впоследствии проданный за бутылку? Допустил бы, чтоб у нас на улицах жил миллион беспризорников, как после гражданской? (На самом деле еще больше). А еще два – в детских домах? Стерпел бы безудержное пьянство, наркоманию, практически открытое растление малолетних, проституцию, торговлю людьми? Беспредел милиции-полиции, крышующей преступное и порочное? Сжился бы народ с незнаемой даже в России чиновничьей коррупцией и самоуправством? В переводе на русский – с казнокрадством, мздоимством и лихоимством?
Существование всего этого разве не национальный позор? Разве это не унижение, добивающее остатки чувств народного единства и гордости?
Я понимаю, не восприимчивость к боли – последствия шоковой терапии, которую применили к целому народу. Да еще к какому народу! Который победил в самой страшной войне, который страну из руин поднял, который в космос первым вышел! Которого уважали во всем мире и во все времена!
Но как же такой народ позволил предателям и тщеславным авантюристам от политики развалить государство, обокрасть себя да еще добровольно взойти на плаху, дабы получить укол шоковой терапии?
Россия впервые напрямую столкнулась с незнакомой стратегией непрямых действий. И не имея опыта, помимо воли своей, стала соучастником преступления по уничтожению собственного государства. Это печально, но это факт. Помните, с чего все начиналось? С митингов, связанных с экологией и борьбой с привилегиями партработников. (Нынче эти привилегии кажутся смешными!). Потом вбросили лозунг застоя в экономике, карточную систему и картину пустых магазинных полок. И почти сразу же слоган: «Кооперация спасет страну». Не спасла, и последовала ваучеризация, то есть, бумажный дележ всего, что было накоплено многими поколениями. Тут и увяз коготок. Далее уже можно было искушать население как угодно и чем угодно: финансовыми пирамидами и паленой водкой, избирательными кампаниями и заманчивыми способами накопления первичного капитала, неприкрытым рэкетом и открытым ненаказуемым бандитизмом. Руки у «великих реформаторов» были развязаны. Втянутые в преступление, как неразумные подростки в воровскую шайку, мы уже почти не сопротивлялись развалу Варшавского Договора, государства СССР.
Однако были и скрытые, не экономические мотивы соучастия в преступлении. Моральные, нравственные и не осознанные, касаемые непосредственно Дара Речи и магии слова. Мы все стали клятвопреступниками. Все, кто служил в армии и присягал Родине, все, кто вступал в пионеры. Теперь это кажется уже мелочью, некой детской игрой: ну, подумаешь, дали в руки листок, велели прочесть торжественное обещание…
Это уже мир тонких материй, выраженный в пословице: «Слово – не воробей, вылетит, не поймаешь». Есть два вида измены: осознанное, комплекс Мазепы, и не осознанное, комплекс Андрия Бульбы. И оба закончили плохо – такова участь клятвопреступников.
Думаете, что-нибудь изменилось со времен Запорожской Сечи?
Нет, совестливых людей еще довольно. Их многие миллионы, но им стыдно друг другу в глаза смотреть, стыдно перед дедами, родителями, женами и детьми. Они разобщены и не чувствуют локтя друг друга, лишены поруки – вечевого братского круга. «Земля велика и обильна, а наряда в ней нет». Поэтому одни ходят подавленные, хмурые, смурные, молчаливые, уставив взоры в землю, и давно не видели неба; другие в тихушку заливают горе водкой и храбрятся только пьяные, чтоб вместе с похмельем наутро ощутить себя еще более виноватыми. Чувство унижения – основная причина поощряемого властями, пьянства в России.
А унижают тот народ, который позволяет себя унижать.
