Рубрики
Вход на сайт

Вы здесь

03
фев
2012

О любви

О любви

В тот год весна была поздней. Начало апреля, а снег еще не сошел, дождь, ветер. Я, первокурсница, все равно сняла свое зимнее пальтишко на рыбьем меху (оно было очень красивое, но холодное – жуть!) и переоделась в еще более холодное, синее, велюровое, перешитое из маминого. Она его из Болгарии привезла.

Я уже целый месяц молчала, когда он приходил ко мне. Я его так любила, что просто деревенела вся от любовного ужаса: не было слов, чтобы выразить то, что происходило со мной в ту зиму.

Январь был прекрасен. Каждый день мы гуляли по заснеженному городу, черно-белому, невероятно красивому. Снег лежал мягкий и чистый, и морозец ласково пощипывал щеки. А он, высокий, худой, длинноволосый, смотрел на меня с каким-то недоумением, как будто сомневался: «Разве такие девушки бывают? Из какого она времени?» И читал, читал… Ахматову, Пастернака, Вознесенского, Ахмадулину. Он знал просто бесчисленное число поэтических строк, и каждое слово, произносимое им в тот январь, звучало по-особенному весомо, ярко. Казалось, что я впервые слышу знакомые стихи. Впрочем, многие действительно открывала для себя впервые.

И вот после сессии и коротеньких каникул (первой разлуки) я поняла, что умираю от любви… А он по-прежнему недоумевал, мучился на свиданиях, приходил все реже, но все равно почему-то приходил.

Он совсем-совсем не был похож на мальчишек и парней из моего бывшего окружения. Правда, опыт был небольшой: в 10 классе я изредка встречалась с мальчиком, который просто обожал меня. Я не любила этого мальчика, но мне очень хотелось его обожания. К слову, через тридцать лет в браке он скажет: «Наверное, я любил не тебя, а твою любовь ко мне».

Справедливости ради, нужно заметить, что он меня не обольщал, не развращал, не…

Так вот. В тот вечер он пришел в мою комнату. Я была одна и уже долго ждала его. Пришел и пригласил на прогулку. Мы вышли в дождь и ветер. Какое-то время молча шли, поминутно проваливаясь в лужи. Сидели на мокрой скамейке в скверике. Было холодно. Дошли до вокзала, и он спросил: «А если я скажу: Поехали со мной на край света! Ты что ответишь?» — «Поехали».

Куда мы едем, я спросила только в Краснодаре. Оказалось, что к морю, в Керчь. Я никогда еще не видела моря. Отлично помню, что в душе все смешалось. Я была очень чистой девочкой, воспитанная строгой бабушкой. Конечно, понимала, что делаю что-то неправильное, но важно было одно: он рядом со мной. В моей записной книжке он оставил стихи Вознесенского:

Достигли ли почестей постных,

Рука ли гашетку нажала -

В любое мгновенье не поздно –

Начните сначала!

…………………………….

Вы к морю выходите запросто,

Спине вашей зябко и плоско,

И словно отхвачено заступом

и брошено к берегу прошлое.

Эти четыре дня слились в моей памяти в один сплошной временной поток. И только отдельные фрагменты помню так, как будто это было вчера.

Знакомство с Морем.

Через Керченский пролив мы переправлялись на пароме. Я заснула. Встрепенулась, потому что он легонько потрепал за плечо. Шепотом: «Вставай!» — «Зачем? Куда ты меня ведешь? Что, можно выйти из поезда? Но ведь он движется!»

И задохнулась! Огромная луна висела так близко от меня, что, казалось, ее можно было потрогать. Вот если бы волны не бились, не сотрясали паром!

Море было таким огромным, таким живым, таким до боли знакомым!

«Волшебный полуденный край!

Мы уехали из зимы в весну. Все вызывало восторг: пышная южная растительность, сложный аромат моря и цветущих деревьев, черное, низкое, усеянное яркими звездами небо. Мы шли вдоль речки, которая впадала в море. Почему-то на каждом шагу встречались кошки… И был настоящий звездопад! В апреле – не в августе! А он снова читал:

Вот опять окно,

Где опять не спят!

Может, пьют вино,

Может – так сидят!

А быть может, рук не разнимут двое.

В каждом доме, друг, есть окно такое!

«Годыны»

Он знал, куда мы едем. В Керчи жили сестры Валентина Павловна и Александра Павловна Годыны. Их брат – летчик — во время войны совершил подвиг. Его самолет упал на улице, но не повредил ни одного жилого дома. Сестры погибшего летчика часто приезжали в Балашов и останавливались в доме его родителей, недалеко от того места, где был захоронен прах их брата. А он со своей мамой почти каждое лето отдыхал в Керчи…

Валентина Павловна удивилась: «А я думала, ты с другом приедешь! Да вы проходите, не стесняйтесь!» «А стелить вам как, вместе или раздельно?» — «Разберемся сами», — тихо сказал он.

«Не поладила ты с нашею постелью…»

Но мы не разобрались. Он убежал куда-то в ночь, его долго не было. Я плакала и писала ему письмо. Первое письмо в нашем большом эпистолярном романе.

А утром мы поднялись на Митридат. Там паслась коза и было очень тепло. Совсем по-летнему. А потом снова отправились к морю. Пляж был почти совсем пустой. Только молодая мама со своей двухлетней дочкой ходили по самой кромке прибоя. Море и небо были одного цвета – лазурного. На небе плыли белые облака, а по морю бежали белые барашки. Как это можно забыть…

Когда мы вернулись, весна пришла и в наш город. Но на душе было чисто и пусто: там поселилась уверенность – больше он никогда ко мне не придет. Все кончено. Позвонила маме и первое, что услышала: «Вы спали вместе?» В институте шептались: «Это та самая девочка, которая пропадала». А в комнате моя соседка с пятого курса томным голосом поинтересовалась: «Ну что, отдалась?»

А я, семнадцатилетняя, была абсолютно спокойна. «Как пульс покойника».

Эта история имеет продолжение длиной в тридцать лет.

Сейчас отпустило, но жизнь лишилась чего-то очень важного. Мама, дети, внучка… В сердце живет любовь. Но это уже не совсем я.

Случай описала Екатерина Ясакова
прочесть её рассказы можно здесь:http://mirborisa.com/?p=20215


Добавить комментарий